Одно из самых громких политических убийств ХХ века стало поводом для развязывания Первой мировой войны.

День 28 июня 1914 г. выдался в Сараево солнечным и ясным, как на заказ. Ибо столица Боснии и Герцеговины - до 1878 г. турецкой провинции, затем оккупированной австрийскими войсками, а в 1909 г. включенной в состав Австро-Венгрии, - принимала высокого гостя - наследника престола Дунайской монархии и генерального инспектора ее вооруженных сил эрцгерцога Франца Фердинанда (Habsburg–Lotaringiai Ferenc Ferdinánd főherceg) с супругой. Правда, накануне их приезда по городу поползли тревожные слухи: якобы во время этого визита "должно что-то случиться"...

Впрочем, они почему-то нисколько не насторожили Вену. Хотя передаваемые из уст в уста сараевскими обывателями толки подкреплялись вполне официальными предупреждениями, поступавшими из Белграда. Так, сербский посланник в Австро-Венгрии Йован Йованович еще 5 июня сообщил Леону Билинскому, осуществлявшему управление Боснией и Герцеговиной, о возможности покушения на Франца Фердинанда, напомнив, что 28 июня - очередная годовщина трагической для Сербии битвы на Косовом поле в 1389 г. Прибытие эрцгерцога на маневры, намеченные на эту поистине "черную" для всех сербов дату, подчеркивал дипломат, будет воспринято ими как провокация. Тем не менее, не только не была отменена поездка наследника на Балканы, никто не удосужился даже принять дополнительные меры безопасности. Сам же он о возможной угрозе проинформирован не был...

Сразу же из вагона поезда эрцгерцог с супругой пересели в автомобиль, который в кортеже других машин (вторым от головы) двинулся по улицам Сараево по направлению к городской ратуше. При этом, неизвестно почему, агенты охраны, приехавшие вместе с будущим преемником императора Франца Иосифа I, остались на вокзале. Внезапно шофер Франца Фердинанда Лойка боковым зрением увидел, как одетый в черное (и этим выделяющийся на фоне праздничных костюмов горожан) молодой человек метнул в их сторону какой-то предмет. Водитель мгновенно рванул вперед. Предмет, оказавшийся бомбой, упал на свернутую крышу автомобиля наследника и скатился на мостовую. Тут же произошел взрыв. Бомба сработала под колесами следующей машины, в которой ехали высшие австрийские офицеры. Ни эрцгерцог, ни его жена не пострадали, несмотря на то, что осколки повредили и их автомобиль. На террориста набросились горожане, полицейские...

После того, как бургомистр Сараево произнес приветственную речь, явно не очень-то внимательно слушавший ее Франц Фердинанд вдруг иронически спросил: "Как вы думаете, будет сегодня еще одно покушение на меня?" Но заверения насчет того, что все опасности позади, он, наверняка, получил вполне серьезные, в противном случае, отправляясь после торжественного приема в ратуше в госпиталь, куда увезли раненных при взрыве бомбы людей, не стал бы брать с собой горячо любимую жену (несомненно также, что и в Сараево он бы ее не взял, если бы знал о предупреждении Йовановича)...

И вновь кортеж движется по сараевским улицам. На сей раз на максимальной скорости. Внезапно на углу улицы Франца Иосифа головная машина, в которой ехал бургомистр, сворачивает вправо (впоследствии ее шофер скажет, что не понял маршрут). Лойка хотел последовать за ней, но сидевшие в автомобиле дружно закричали водителю, что он не туда едет. Растерявшись, тот затормозил. В этот миг стоявший в толпе горожан юноша в темном костюме выхватил пистолет и открыл огонь по остановившейся автомашине. Такому результату стрельбы, надо отметить, позавидовал бы любой современный киллер-профи: одна из выпущенных пуль пробила воротник мундира эрцгерцога, шейную артерию и застряла в позвоночнике, другая - смертельно ранила супругу Франца Фердинанда. Убийцу задержали на месте преступления...

Личности покушавшихся установили быстро: бомбометатель - 19-летний типографский рабочий Неделько Габринович, стрелок - 20-летний учащийся последнего класса Белградской высшей гимназии Гаврило Принцип. Схватили и четырех их сообщников. Все - члены тайной организации "Млада Босна" ("Молодая Босния"), борющейся за создание единого и независимого государства южных славян, сердцевиной и основой которого должна была стать Сербия. Как будто бы все ясно и понятно: террористический акт - дело рук сербских националистов, находящихся под покровительством официального Белграда. Уже 30 июня 1914 г. в венской газете "Райхспост" публикуется статья, возлагающая всю ответственность за содеянное на Сербию и... Россию (она якобы руководила сербской агитацией). Но почему же тогда известный политик и дипломат, министр иностранных дел Великобритании в 1905-1916 гг. сэр Эдуард Грей заявил: "Миру, вероятно, никогда не будет сказано все о подлинной причине убийства Франца Фердинанда"?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо повнимательнее присмотреться к личности и делам погибшего в Сараево эрцгерцога.

Скажем честно: долгое время у нас в стране его представляли исключительно, как ярого ненавистника славян, осмеянного, вдобавок, Ярославом Гашеком на страницах его "Похождений бравого солдата Швейка...". Между тем Франц Фердинанд вовсе не был ни славяно-, ни русофобом. Человек умный, с сильным характером, дальновидный и целеустремленный, он проявил все эти качества и в делах большой политики, и в личной жизни. Рожденный в браке младшего брата Франца Иосифа I эрцгерцога Карла Людвига с Марией Аннунциатой Изабеллой Неаполитанской, отпрыск одной из старейших правящих династий Европы, ведущей поименный счет своим предкам с первой половины X в., ставший в 1889 г., после внезапного самоубийства сына императора Рудольфа, наследником престола, он страстно влюбился в графиню Софию Хотек, дочь дипломата, занимавшего незначительный пост при венском дворе. Несмотря на то, что венценосный дядя, другие родственники и слышать не хотели о таком неравном браке, Франц Фердинанд все же добился своего, хотя и принял очень важное условие: ни его жена (сначала она получила титул княгини, а потом герцогини Гогенберг), ни их дети не являются членами императорского дома, не обладают соответствующими правами и привилегиями, не могут претендовать на короны Австрии и Венгрии.

Вопреки расхожему мнению, насаждавшемуся в советское время учебными и популярными историческими изданиями, Франц Фердинанд отнюдь не вынашивал планы военного разгрома и уничтожения Сербии. Напротив, он считал войну с ней безумием и подчеркивал: "Мне не нужно от Сербии ни одного сливового дерева, ни одной овцы". Эрцгерцог ратовал за сближение с Россией. В одном из писем министру финансов Австро-Венгрии Александру Шпицмюллеру он отмечал: "Я никогда не буду воевать против России. Я пойду на жертвы, чтобы избежать этого. Война между Австрией и Россией завершится свержением либо Романовых, либо Габсбургов, а может быть, и обеих династий".

Вряд ли на столь провидческое предвидение был способен тупой недоумок, созданный сатирическим гашековским пером!

Франц Фердинанд, бесспорно, стремился сохранить в целости империю, которую ему предстояло возглавить в недалеком будущем (Франц Иосиф, напомним, родился в 1830 г., а на престол взошел в 1848-м). При этом становым ее хребтом, государствообразующей нацией он считал австрийских немцев. И вместе с тем эрцгерцог понимал, что необходимо предоставить всем населявшим Дунайскую монархию народам равноправие, гарантированное свободное развитие их культур. Немецкие националисты, пангерманисты не пользовались поддержкой Франца Фердинанда. Он выступал резко против мадьяризации живущих в Венгрии народов, выступал за преобразование дуалистической Австро-Венгрии (с 1867 г. Франц Иосиф именовался австрийским императором и венгерским королем, Венгрия получила большие права в решении своих внутренних дел) в Соединенные Штаты Великой Австрии.

Неудивительно, что планы грядущих реформ, возможная смена внешнеполитического курса с тревогой воспринимались и в Берлине, и в Вене, и в Будапеште. Да и в Белграде тоже. Германский император Вильгельм II мог потерять союзника, без которого об осуществлении его гегемонистских замыслов нечего было и думать. Правящие круги Венгрии с порога отвергали ее вероятный равный статус с Хорватией, Словакией (они считались частью Венгерского королевства), Чехией, Боснией и Герцеговиной в условиях будущего федерального государства. Дошло до того, что мадьярский премьер-министр граф Иштван Тиса даже грозил Францу Фердинанду "национальной революцией" (сам он, кстати, в 1918 г. был убит взбунтовавшимися солдатами; вот уж воистину: "Не буди лихо...").

Не пользовался особой поддержкой наследник и в Австрии. Причем дело было не только в его задумках о коренной перестройке веками укоренявшегося порядка, но и в свойствах характера эрцгерцога. Что бы ни говорили потом, а престарелый Франц Иосиф пользовался глубоким уважением у значительной части населения империи. В отличие от Франца Фердинанда. Ему, как писал Стефан Цвейг, "недоставало именно того, без чего в Австрии невозможна подлинная популярность: личного обаяния, человеческой привлекательности и внешней обходительности... Мое почти мистическое предчувствие, что от этого человека с затылком бульдога и неподвижными, холодными глазами следует ожидать какого-то несчастья, разделяли многие, и в народе сообщение о его убийстве не вызвало сколько-нибудь глубокого участия...".

Да что народ! Сам августейший дядюшка "почтил" память застреленного племянника следующей вслух произнесенной в узком кругу придворных "эпитафией": "Высшая сила навела порядок, который я тщетно пытался поддерживать. Бог, наконец, направил все на верный путь, и теперь я смогу умереть спокойно"...

Знал бы Франц Иосиф, какое "спокойное будущее" уготовано в результате сараевского убийства ныне подвластным ему людям различных национальностей - и в близкой, и в отдаленной перспективе. От чего, собственно, пытался спасти и их, и империю старого Габсбурга погибший в Сараево эрцгерцог.

Ну, а чем мог не угодить Франц Фердинанд Белграду? Официальному - тем, что был способен своими внутригосударственными переменами поставить крест на перспективах создания великой югославянской державы. Однако, как известно, именно из сербской столицы прозвучали предупреждения об опасности покушения. Почему? Все очень просто: после двух Балканских войн 1912-1913 гг. армия была ослаблена, запасы снарядов расстреляны. Кроме того, не мешало "переварить" и все приобретенное в победоносной борьбе: ведь территория Сербии увеличилась с 48,3 до 87,3 тыс. кв. км, население - с 2,9 до 4,4 млн. человек.

Но ведь были в Белграде и другие, "неофициальные" силы - великосербские национал-радикалы, готовые пойти на убийство ради осуществления своих целей и объединившиеся в организации со зловещим названием "Черная рука". На них-то сразу и указали Вена и Берлин, им без промедления приписали организацию террористического акта. Данная версия, кстати, пользовалась успехом не только в Германии и Австрии, но и в СССР - в пору расцвета советско-германской дружбы в 1920 - начале 1930-х гг. (тогда даже главными зачинщиками Первой мировой войны у нас называли не блок центральных держав, а Антанту). Смущает здесь лишь одно - состав руководящего ядра этой самой "Черной руки": почти все сплошь высокопоставленные офицеры сербского генерального штаба. Какими бы это ни были отпетые экстремисты, последствия "операции" такого уровня они не могли не понимать. Военная мощь России, подорванная войной с Японией, еще не восстановлена и произойдет это не скоро, а ближайшая союзница Петербурга - Франция - лишь в прошлом году осуществила крупную реорганизацию своей армии. Придут ли они на помощь Сербии в случае нападения Австро-Венгрии, которую, наверняка, поддержит Германия? Скорее всего, да. Однако будет ли эта помощь скорой и действенной, сумеют ли продержаться сербские дивизии? Неизвестно...

Между прочим, состоявшийся в октябре 1914 г. суд над участниками покушения на Франца Фердинанда не смог доказать, что Гаврило Принцип и его соратники являлись агентами Белграда. Компрометирующие Сербию материалы обвинению представить не удалось. По окончании процесса все связанные с ним документы были вывезены из Сараево в Вену, где и пропали. Террористы умерли в австрийской тюрьме. Вот почему до ныне можно приписать организацию убийства наследника австрийского престола кому угодно - даже масонам (они, как утверждают некоторые источники, приговорили Франца Фердинанда, главу воинствующей католической партии, к смерти). Хотя, несомненно, наиболее убедительна все же версия, выдвинутая одним из сыновей эрцгерцога - Максимилианом Гогенбергом. В интервью газете "Пари суар диманш" в июле 1937 г. он заявил, что к террористической акции против его отца причастны германские спецслужбы, поскольку Франц Фердинанд мешал осуществлению великодержавных планов Вильгельма II.

Данное утверждение подкрепляется косвенными доказательствами: еще в декабре 1912 г. кайзер собрал военный совет, на котором было принято решение о реализации военным путем германских экспансионистских устремлений в течение ближайших полутора лет; начальник германского генштаба Мольтке сказал своему австрийскому коллеге Конраду фон Гетцендорфу в мае 1914 г., что, "начиная с этого времени, любая отсрочка будет уменьшать наши шансы на успех"; он же 1 июня в беседе с бароном Эккардштайном отметил: "Мы готовы, и теперь, чем скорее, тем лучше для нас". Следовательно, сараевское покушение убивало двух "зайцев": устраняло главного в Австрии противника военного конфликта с Россией и Сербией, а заодно давало веский и желанный повод для развязывания войны.

Однажды Бисмарк сказал: "Если в Европе начнется война, то она начнется из-за какой-нибудь глупости на Балканах". Вообще-то трудно охарактеризовать кровавое злодеяние в Сараево 28 июня 1914 г. таким простым словом "глупость". Пусть и замыслили, осуществляли его люди недалекие, не ведавшие, что творят. Главное, не думали о последствиях государственные мужи в Берлине и Вене, которые воспользовались случившимся и с легкостью необыкновенной столкнули целый континент в пучину неведомой доселе по масштабам бойни, стоившей жизни 10 млн. человек.

Источник: vpk-news.ru