Дошедшие до нас документы свидетельствуют о том, что эпоха разбойничества в Венгрии длилась с первой половины 18-о по вторую половину 19-о века. Хранящиеся в архивах материалы сообщают в основном об угонах домашнего скота, более или менее значительных кражах и грабежах, порой сопровождавшихся убийствами. В них, разумеется, не редко упоминается и о столкновениях с разбойниками жандармов и профессиональных сыщиков, или как их тогда по латински называли, перзекуторов. Пойманных разбойников во многих случаях ожидала виселица. Но и те, кто избегал такой участи, радости не испытывали, так многолетняя невыносимая каторга почти не оставляла им надежд на то, чтобы дожить до своего освобождения.

Легендарной фигурой разбойничьего мира сложившегося в степях Альфёльда, был Шандор Рожа. Его имя символизирует героический тип разбойника времён венгерской освободительной борьбы 1848-49 годов, когда в боях с австрийцами многие из этих хлопцев бессребреников проявили личную доблесть и патриотизм. Шандор Рожа возглавлял партизанский отряд, набранный из разбойников, известных под именем «биченосцы». Это формирование, хотя и не отвечало требованиям регулярной армии, было более чем пригодно для проведения внезапных атак и разведки. После поражения освободительной борьбы, в годы габсбургского самодержавия, разбойники вернулись к прежнему ремеслу. Их ряды приумножили бывшие гонведы, войны революционной армии, спасавшиеся от арестов и насильственного зачисления в императорскую армию. Ношению солдатского мундира они предпочли странничество. Народ большей частью проявлял к ним симпатию, и помогал им, видя в них последних воителей свободы. Но прошло 10 лет, и представление о разбойниках изменилось. На кануне австро-венгерского соглашения 1868 года они уже выглядели в глазах общества скорее как плуты и головорезы, угрожавшие жизни и имуществу добропорядочных граждан. Это обстоятельство сыграло свою роль в том, что королевский эмиссар, граф Гедеон Радои, которому было поручено покончить с альфёльдской вольницей, успешно справился с заданием. Радои действовал с безжалостной методичностью. Сотни людей по подозрению в разбойничестве были брошены в казематы сегедской крепости, где царили жуткие условия и издевательства, и применялись средневековые пытки. Так что многие узники не выдерживали и признавались в том, чего не совершали. Бесчеловечные, но эффективные методы достигли цели. После 1873 года в степи, где некогда находили прибежище сотни отчаянных головушек, лишь изредка появлялся какой-нибудь одинокий «сорви голова», сам же венгерский разбойничий мир окончательно канул в лету.

Разбойникам ни раз приходилось в одиночестве скитаться по свету, но, понимая, что так им не выжить, не уйти от своих преследователей, они сбивались в шайки, создавали банды. Их атаманы избирались по общей договорённости и добыча, как правило, делилась поровну, по-братски. Многие им помогали, укрывали их, кто из сочувствия, а кто за хорошую плату. Легче всего им было прятаться среди пастухов, ведших в чём-то похожий образ жизни. Их пособниками были скупщики краденого, содержатели степных кабаков и трактиров, почти по всюду у них были наводчики и шпионы. Без такой поддержки осуществлять свои замыслы разбойникам было бы вряд ли под силу. Несмотря на громадный риск, многие из них поддерживали связи с семьями, жёнами, бывшими любовницами. Словом, эти люди, ставшие изгоями, отщепенцами, не совсем порвали с прежней средой, что помогало им перенести опасности и невзгоды. Но всё это не меняет того факта, что тень виселицы постоянно довлела над ними, и многие, на самом деле, закончили на ней свои дни.